Первый режущий удар клыков пришёлся в живот; он ощутил, каквоздух со свистом выходит из лёгких; во второй раз клыки зацепили бедро, именнов тот момент, когда мальчик, задыхаясь, попытался вывернуться и откатиться стропинки. Кольчуга пока защищала тело, но сила ударов оглушала. Неожиданнозверь, поддёв мальчика, швырнул его в воздух; Гарион врезался головой в дерево.

Из глаз посыпались искры, он почти потерял сознание, новнезапно откуда-то появился Бэйрек, с рёвом пробирающийся через сугробы. Глазамальчика, застланные обморочной дымкой, непонимающе уставились на нечтоневероятное, не могущее быть на самом деле. К нему мчался именно Бэйрек. в этомне могло быть сомнения, но одновременно он был кем-то ещё, будто в одеждуБэйрека забрался огромный уродливый медведь.

Непонятным образом эти две фигуры, бегущие по глубокомуснегу, сливались друг с другом, а движения их были абсолютно одинаковыми.Словно бы занимая одно пространство, они и мыслили как одно существо. Стальныеручищи стиснули извивающееся, смертельно раненное чудовище в неумолимыхобъятиях. Алая кровь брызнула фонтаном из пасти кабана, и лохматоечеловекоподобное создание, казавшееся Бэйреком, но в то же время кем-то ещё,подняло издыхающее животное и с невероятной жестокостью ударило о землю.Звероподобное существо подняло ужасное лицо-морду и издано сотрясающий всёвокруг рёв торжества, но тут свет в глазах Гариона померк, и он почувствовал,что скользит всё глубже в серую пропасть забытья.

Неизвестно сколько времени прошло, но очнулся он уже всанях. Силк прикладывал к его затылку платок со снегом, лошади летели побезбрежным белым просторам к Вэл Олорну.

– Вижу, ты всё же решил жить, – улыбнулся Силк.

– Где Бэйрек? – невнятно пробормотал Гарион.

– Едет за нами, в других санях, – ответил Силк,оглядываясь.

– С ним… всё в порядке?

– Кому под силу справиться с Бэйреком?

– Я… хотел сказать… он похож на себя?

– На кого же ещё? – пожал плечами Силк. – Нет, мальчик,лежи спокойно. Это дикое животное, по-моему, переломало тебе рёбра.

Положив руки на грудь Гариона, он осторожно толкнул егоназад.

– А кабан? – слабо запротестовал Гарион. – Где он?

– Его несут охотники. Вернёшься во дворец какпобедитель. Однако, с моей точки зрения, ты должен задуматься о пользе разумнойосторожности. Эти твои инстинкты до добра не доведут и могут значительноукоротить твою жизнь Но Гарион успел снова потерять сознание.

Вскоре они очутились во дворце, и Бэйрек внёс его в комнату;рядом тут же появилась тётя Пол, побледневшая при виде крови.

– Это не его, – поспешил заверить Бэйрек. – Мальчикпроткнул кабана, и тот залил его кровью, пока они боролись. Думаю, с парнем всёв порядке, разве что небольшая шишка на голове.

– Неси его, – коротко велела тётя Пол и пошла вперёд,показывая дорогу в комнату Гариона.

Позже, когда голова и грудь были перевязаны, а мыслипутались и клонило в сон от мерзкого на вкус зелья, Гарион тихо лежал в постели,слушая, как тётя Пол, наконец добравшаяся до Бэйрека, обрушила на беднягу свойгнев:

– Ты, здоровый недоумок! Видишь, к чему привела твояглупость?

– Мальчик очень храбр, – ответил Бэйрек непривычнотихим, полным мрачной меланхолии голосом.

– Храбрость меня не интересует, – оборвала было тётяПол, но тут же остановилась. – Что с тобой? – встрепенулась она и неожиданно,протянув руки, сжала ладонями голову великана, взглянула в его глаза; рукимедленно скользнули вниз.

– Ох, это случилось в конце концов… правда? – тихоспросила она.

– Ничего не поделаешь, Полгара, – жалко пробормоталБэйрек.

– Всё будет хорошо. – Она нежно погладила склонённуюголову.

– Мне никогда уже не будет хорошо.

– Иди спать, – вздохнула она, – утром всё кажется не втаком мрачном свете.

Гигант повернулся и молча вышел. Гарион знал, что ониговорили об увиденном им в лесу, когда Бэйрек мчался на подмогу, и хотелрасспросить обо всём тётю Пол, но горькое питьё погрузило мальчика в глубокийсон без сновидений раньше, чем он успел подобрать нужные слова.

На следующий день у Гариона болело всё, что только моглоболеть: он не представлял, как встанет с постели, однако посетители шлипотоком, и это заставляло мальчика забывать о синяках и ушибах. Особеннолестными оказались визиты олорнских королей, разодетых в великолепные мантии;все в один голос превозносили его мужество.

Потом появились королевы и принялись охать над мальчиком,нежно утешать и гладить по голове. Всё вместе – похвалы, ласковые слова исознание, что он впервые в жизни находится в центре внимания, – наполнялосердце Гариона восторгом. Последним гостем в этот день оказался господин Волк,пришедший, когда по снежным улицам Вэл Олорна уже крались вечерние сумерки. Настарике были его обычная туника и длинный плащ с поднятым капюшоном, словно онтолько что пришёл с мороза.

– Видели моего кабана, господин Волк? – гордо спросилГарион.

– Превосходное животное, – ответил тот без особогоэнтузиазма, – но неужели никто не предупредил тебя, что нужно отбежать всторону после того, как проткнёшь зверя копьём?

– Я не успел подумать об этом, – признался Гарион, –но… не показался бы подобный поступок трусостью?

– Неужели ты был настолько озабочен тем, что можетподумать о тебе свинья?!

– Ну… – запнулся Гарион, – нет, конечно.

– Ты выказываешь поразительное отсутствие здравогосмысла для столь молодого человека, – заметил Волк. – Обычно годы и годытребуются, чтобы достичь той безрассудной отваги, которую ты проявил всего заодну ночь.

И, повернувшись к сидевшей тут же тёте Пол, спросил:

– Полгара, ты уверена, что в жилах Гариона не течёт никапли арендийской крови? Ведёт он себя последнее время как истинный аренд. Топереправляется через Великий Мейлстром с храбростью малыша, оседлавшеголошадку-качалку, то пытается сломать клыки дикого кабана о собственные рёбра.Уверена, что не уронила его в детстве? Не ушибла ли головку младенца?

Тётя Пол улыбнулась, но ничего не ответила.

– Надеюсь, ты скоро поправишься, малыш, – заключилВолк, – но всё же подумай над тем, что я сказал.

Гарион надулся, смертельно обиженный словами господина ВолкаНесмотря на все усилия сдержать слёзы, предательские капли заблестели наглазах.